Библиотека

Правда, я знаю хорошо, что привычную склонность к запору все ещё предпринимают удалять усердными алойными средствами н слабительными солями; но с каким злополучным результатом! я хорошо знаю, что хронические приливы крови у истеричных, кахектических и гипохондрических особ всё ещё стараются подавить повторными, хотя бы и незначительными кровопусканиями, порошком селитры и проч.; но с каким злополучным результатом! Ведущим сидячий образ жизни против их хронических страданий желудка, сопровождаемых кислой отрыжкою, всё ещё предписывают продолжительное употребление горьких солей; но с каким злополучным результатом! Хронические боли всякого рода все ещё стараются облегчить продолжительным употреблением опиатов; но с какими неприятными последствиями! И хотя бы большинство моих медицинских современников и тяготело к этому методу лечения, я, тем не менее, не боюсь назвать его паллиативным, вредным и пагубным.

Я прошу моих собратьев покинуть этот путь (contraria contrariis) в хронических, а также уже и в тех острых болезнях, которые начинают вырождаться в хронические; это дорога в тёмном лесу, теряющаяся на краю пропасти. Высокомерный эмпирик принимает его за проложенную столбовую дорогу и гордится жалкою властью приносить облегчение на несколько часов, мало заботясь о том, не пускает ли болезнь под этою подкраской более глубоких корней.

Впрочем, мне не приходится здесь оставаться одному в качестве предостерегателя. Лучшие, проницательнейшие и добросовестнейшие врачи в хронических болезнях, а также и в острых, переходящих в хронические, до поры до времени обращались (по третьему пути) к таким средствам, которые должны были не прикрывать симптомы, но вырывать болезнь с корнем, словом, к специфическим средствам, - самый желательный и наипохвальнейший почин, какой только можно придумать. Так, например, они пробовали арнику при кровавом поносе, и нашли её в некоторых случаях специфически целительной.

Но какой путеводитель ими руководил, какие основания заставляли их испытывать подобные средства? Увы! Только предшествие эмпирической азартной игры, практики с домашними лекарствами и слепой случайности, благодаря которой эти вещества неожиданно оказывались полезными в той или другой болезни, и часто в особенных незамеченных сочетаниях, которые, может быть, никогда более не встретятся, особенно в чистых, простых болезнях.

Поистине, было бы жаль, если бы только случай и эмпирическое aà propos должны были руководить нами в отыскивании и применении настоящих и верных целительных средств против хронических болезней, которые, без сомнения, составляют наибольшее число человеческих страданий.

Для исследования действия лекарственных средств, чтобы применять их против телесных немощей, нужно как можно меньше полагаться на случай, но браться за дело насколько возможно рационально и с заранее обдуманной целью. Мы видели, что для этого помощь химии неудовлетворительна и должна быть привлекаема к совету с осторожностью; что сходство родов растений в естественной системе, так же, как и сходство видов одного рода, дают только лишь отдалённые намёки; что свойства лекарственных веществ, доступные органам чувств, дают только самые общие указания, ограничиваемые многими исключениями; что изменения выпущенной из жилы крови от примешивания лекарств ничему не учат, и что впрыскивание последних в кровеносные сосуды животных, так же, как и результаты на животных, получающих лекарство ради опыта, представляют слишком грубый приём, чтобы из него можно было судить о тонких действиях лекарственных веществ.

Нам ничего более не остаётся, как испытывать исследуемые лекарства на самом человеческом теле . Эту необходимость сознавали во все времена, но вступали обыкновенно на ложный путь, применяя лекарства, как выше замечено, только эмпирически и наугад сразу в болезнях. Но противодействие больного тела на ещё не исследованное или недостаточно исследованное средство даёт такие запутанные явления, что оценка их слишком трудна даже для самого проницательного врача. Вслед за введением лекарства, не наступает ничего или наступают ухудшение, изменение, улучшение, выздоровление, смерть, причём даже величайший практический гений может ошибаться, какое участие в этих результатах принимало больное тело или лекарственное средство (в слишком большом, среднем или слишком малом приёме?). Такие опыты ничему не учат и приводят к ложным догадкам. Обыкновенные врачи умалчивали о воспоследовавшем вреде. И только отмечали одним словом название болезни (часто принятую ими за другую), где то или другое средство, казалось, помогло; и так образовались бесполезные н вредные толстые книги Schroödе r'а, Rutty , Zorn 'а, Chomеl 'а, Pome и т. д., в которых находится чрезвычайное число большей частью недействительных лекарственных средств, из которых каждое, на основании таких наблюдений, излечило ту или другую и ещё десять или двадцать других болезней. ⁴

Истинный врач, заботящийся об усовершенствовании своего искусства, не нуждается ни в каких других сведениях о лекарствах, кроме:

во-первых: какое чистое действие вызывает в человеческом теле каждое средство само по себе ?

во-вторых: чему учат наблюдения над их действием в той или иной, простой или осложнённой болезни ?

Последней цели отчасти достигают практические сочинения лучших наблюдателей всех веков, особенно же новейших времён. Они содержат в разбросанном виде единственный до сих пор запас чистого сведения о свойствах лекарств в болезнях, с указанием, в каких точно описанных случаях применялись простейшие лекарства, и верно рассказано, где и насколько они были полезны, гдe и насколько они были вредны или менee пригодны. (Дай Бог, чтобы их число было не слишком мало).

Но, так как и у них противоречия встречаются весьма часто, и нередко один в данном случае отвергает то, что другой в подобном же случае хочет найти превосходным, то очевидно, что нам ещё недостаёт выведанного у природы правила, по которому мы могли бы взвешивать достоинство и степень верности их наблюдений. Это правило, мнe кажется, можно вывести единственно только из действия, которое производит данное лекарственное вещество само по себе, в той или другой дозе, в здоровом человеческом теле.

Сюда принадлежат истории неосторожно или по незнанию проглоченных лекарственных веществ и ядов, а также и таких, которые, ради их испытания, преднамеренно принимались внутрь или тщательно давались предназначенным для этого здоровым людям, уголовным преступникам и проч., отчасти также и те истории, гдe неподходящее, сильнодействующее или же в большой дозе принятое вещество употреблялось как домашнее средство или лекарство, при маловажных или же легко распознаваемых болезнях.

Полное собрание такого рода сведений, с замечанием о степени доверия, заслуживаемого их повествователями, было бы, если я сильно не ошибаюсь, главным кодексом лекарствоведения, священной книгой его откровения. Только в них одних можно преднамеренно раскрыть настоящую природу и истинное действие лекарственных веществ, только из них можно догадаться, к каким болезненным случаям эти лекарственные вещества могут быть успешно и верно применимы.

Но, так как и для этого нужен ключ к пониманию, то, быть может, я буду здесь так счастлив предложить принцип, на основании которого можно было бы приступить к делу, чтобы, для пополнения пробелов в медицинe и её усовершенствования, из арсенала знакомых (и ещё незнакомых) лекарственных веществ мало-помалу на известных основаниях находить и на известных основаниях применять для каждой, преимущественно хронической, болезни подходящее специфическое ⁵ средство. Этот принцип основывается приблизительно на следующем:

Каждое действительное лекарственное вещество возбуждает в человеческом теле известный род собственной болезни, которая тем своеобразнее, тем отличительнее и сильнее, чем действительнее это лекарственное вещество . ⁶

Нужно подражать природе , которая иногда излечивает хроническую болезнь посредством другой присоединяющейся болезни, и следует применять против болезни , подлежащей излечению, (преимущественно хронической) такое лекарственное вещество , которое в состоянии вызвать другую, наивозможно сходную, искусственную болезнь , и первая будет излечена; similia similibus.

Необходимо лишь в точности изучать, с одной стороны, болезни человеческого тела по их существенному характеру и их случайностям, а с другой стороны - чистые действия лекарств, т. е., существенный характер обыкновенно ими производимой специфической искусственной болезни, рядом со случайными симптомами, происходящими от различия в дозе, в форме и проч., и тогда, выбирая для данной естественной болезни средство, вызывающее наивозможно подобную, искусственную болезнь, можно будет излечивать труднейшие заболевания. ⁷

Это положение, признаюсь, имеет в такой мере вид бесплодной, аналитической, общей формулы, что я должен поспешить разъяснить его синтетически. Но прежде ещё несколько напоминаний.