Впрочем, необходимо признаться, что из всех чистых опытов над простыми лекарствами наилучшими всегда останутся те, которые врач, свободный от предрассудков, здоровый и чувствительный, произведет на самом себе со всеми предосторожностями и благоразумием. Выгоды этих опытов незаменимы. Во-первых, он совершенно убедится в той великой истине, что целительная сила лекарств основана единственно на их способности производить повреждения и перемены в здоровом человеке. Во-вторых, подобные опыты заставят его узнать свой собственный способ чувствовать и качества своего ума и темперамента; таким образом они приведут его к источнику всякой мудрости - познанию самого себя. В-третьих, эти опыты сделают из него наблюдателя , каким непременно должен быть всякий врач. Наблюдения, производимые над другими, далеко не представляют той занимательности, какую мы открываем в наблюдении над самим собою. Следя за опытом у другой особы, врач всегда может опасаться, что испытатель не чувствует ясно того, что хочет сказать, или не высказывает своих ощущений точными выражениями; врач всегда остается в сомнении, не обманывают ли его в мелочных обстоятельствах. Это препятствие к открытию истины, которого нельзя совершенно устранить при исследовании лекарств над другими, не существует вовсе в опытах над самим собою. Кто производит опыт над собою, тот достоверно знает, что он сам чувствовал , и всякое подобное испытание для него есть новый стимул к дальнейшему исследованию силы многих других лекарств. Таким образом, нимало не опасаясь обманываться в своих наблюдениях, он становится с каждым опытом искуснее в произведении их и приобретает горячую любовь к исследованию лекарств, недостаток в котором так ощутителен. Не думайте также, чтобы маловажные искусственные перемены в теле, происходящие при испытании лекарств, были вредны для здоровья; напротив, эти разнообразные, но умеренные потрясения укрепляют устойчивость организма против всех вредных влияний, как искусственных, так и естественных. Здоровье становится от них надежнее, а тело крепче.
Но наилучшими испытаниями истинного воздействия простых лекарств, вызывающих изменение в здоровье человека, а также искусственных болезней и симптомов, которые они могут вызывать у здорового индивидуума, являются те, которые здоровый, непредубеждённый, тонко чувствующий врач со всей необходимой осторожностью и тщательностью проводит на себе . Он с наибольшей определённостью знает то, что ощущает в себе самом 103.
Искусство открывать некоторые характеристические припадки простого лекарства между первоначальными припадками естественной болезни, особенно хронической (которая по большей части однообразнее острой), требует особой проницательности и должно быть предоставлено только мастерам в науке наблюдения. 84
На то, как можно выделить некоторые симптомы 104 простого лекарства, применяемого в лечебных целях среди симптомов исходной болезни, даже при болезнях, особенно хронических, которые обычно остаются неизменными, является предметом, относящимся к более высокому искусству оценки и должно быть предоставлено исключительно мастерам наблюдения.
Когда испытают таким образом значительное число простых лекарств над здоровыми людьми, когда подробно и верно запишут все припадки, какие они могут производить, тогда мы получим истинное врачебное веществословие - свод чистых, истинных 85 и несомненных действий , производимых простыми врачебными веществами. Тогда мы овладеем кодексом самой природы , где потомок прочтет длинный ряд припадков, вызываемых каждым лекарством в теле здорового человека. Эти-то припадки будут содержать в себе элементы искусственных болезней , которыми врач должен лечить ту или другую сходную с ними естественную болезнь; только они, говорю, приводят нас к выбору надежных лекарств для лечения верным и несомненным способом.
Если бы мы таким образом испытали на здоровых людях значительное число простых лекарств и тщательно записали все элементы болезни и симптомы, которые они могут вызывать как искусственные возбудители болезни, только тогда мы имели бы истинную materia medica - совокупность реальных, истинных, достоверных 105 способов действия простых лекарственных веществ, книгу природы, где зарегистрировано значительное множество специфических изменений в здоровье и симптомы, присущие каждому сильному лекарству, как они открылись вниманию наблюдателя. Этим лекарствам присущи элементы болезней, подобные многим естественным болезням, которые следует лечить с помощью этих средств, короче говоря, им присущи искусственные болезненные состояния, являющиеся для подобных естественных болезненных состояний единственно верным, гомеопатическим, так сказать, специфическим инструментом для надёжного и необратимого лечения.
Все догадки и предположения вполне будут исключены из такой фармакологии, которая сделается верным отзывом природы на предлагаемый ей точный и правильный вопрос.
Из такой materia medica всё, что является предположительным, всё, что является голословным или воображаемым, должно быть строго исключено; всё должно быть чистым языком природы, внимательно и честно вопрошаемой.
Правда, что только весьма значительный запас таких испытанных средств может доставить нам лекарство против каждой из этих бесчисленных естественных болезней и худосочий, т. е. искусственную болезненную силу, им сродную 86. Однако, так как каждое из тех лекарств, действия которых уже испытаны над здоровыми людьми 87, производит очень много припадков, то нам остается уже немного болезней, против которых нельзя было бы найти довольно приличное гомеопатическое лекарство. Правда, что при ограниченном выборе они иногда оказываются несовершенными; тем не менее, с помощью их можно лечить несравненно больше болезней и вернейшим образом, чем под руководством всех общих и частных терапий в свете с их неизвестными и сложными лекарствами.
Действительно, только создав значительный запас лекарств, точно известных с точки зрения их истинных способов действия при вызываемых ими изменениях в здоровье человека, мы сможем открыть гомеопатическое средство - соответствующий искусственный (лечебный) болезнетворный аналог для каждого из беспредельно большого числа болезненных состояний, существующих в природе, для каждого заболевания в мире 106. Между тем, даже в настоящее время, благодаря точному характеру симптомов и изобилию элементов болезней, которые каждое из сильных лекарственных веществ уже проявило в своем действии на здоровое тело, остаётся только несколько болезней, для которых хорошо соответствующее гомеопатическое средство не найдено среди тех лекарств, которые уже испытаны с точки зрения их чистого действия 107, и которые без серьёзных нарушений восстанавливают здоровье мягким, надёжным и необратимым способом, - бесконечно более надёжно и безопасно, чем можно воздействовать всей общей и специальной терапией старого аллопатического лечения с его неизвестными сложными средствами, которые только изменяют и отягчают состояние пациента, но не могут вылечить хронические болезни и часто ставят под угрозу жизнь.
Третья черта работы истинного врача относится к разумному применению искусственных болезнетворных веществ (лекарств) , испытанных на здоровых людях с целью выявления их истинного действия для использования при гомеопатическом лечении естественных болезней .
То из этих испытанных средств, припадки которого имеют наибольшее сходство с совокупностью припадков лечимой болезни, должно быть самым приличным и самым верным против нее гомеопатическим лекарством . В нем заключается специфическое действие против этой болезни.
Если симптомы любого из этих лекарств, уже испытанных с точки зрения их способности вызывать при их использовании изменения здоровья человека, оказываются наиболее сходными с совокупностью симптомов данной естественной болезни, то это лекарство будет и должно быть самым подходящим, самым верным гомеопатическим средством для этой болезни: оно содержит специфическое средство, необходимое для этого случая болезни.
Лекарство, имеющее способность и стремление производить искусственную болезнь, очень сходную с естественной, которую надлежит лечить, и данное больному в совершенно соразмерном приеме, действует именно на части, пораженные естественной болезнью, и возбуждает в них свою собственную болезнь - страдания, припадки и явления, сходные с существующими в организме. Итак, искусственная или врачебная болезнь вследствие значительного сходства и избытка силы необходимо замещает естественную болезнь так, что организм тотчас же освобождается от последней. Динамическая, невещественная сила первоначального страдания перестает существовать, как скоро преодолевается и вытесняется динамическою же силою лекарства. Если притом последнее дано в достаточно малом приеме, то это искусственное страдание тотчас исчезает в свою очередь, как умеренная врачебная болезнь, под влиянием энергии жизненной силы.
Естественную болезнь никогда не следует рассматривать как некое вредное материальное вещество, расположенное где-то внутри или снаружи человека (§§ 11-13), а как нечто, вызываемое неким враждебным духовным (умозрительным) фактором, который, подобно определённому виду инфекции, нарушает, в его инстинктивном существовании, духовный (умозрительный) принцип жизни в организме, терзая его, подобно злому духу, и вызывая определённые недомогания и нарушения в нормальном течении его жизни. Эти недомогания и нарушения известны как симптомы (болезнь). Если влияние этого вредного фактора, который не только обусловил, но и стремится продолжать это нарушение, снимается, как это делается, когда врач назначает искусственную потенцию, способную изменить жизненный принцип наиболее подобным образом (гомеопатическое средство), которая даже в минимальных дозах превышает по силе подобную естественную болезнь (§§ 33, 279), то влияние исходного вредного болезненного вещества на жизненный принцип исчезает в течение действия этой более сильной подобной искусственной болезни. Теперь зла для жизненного принципа больше не существует - оно разрушено. Если, как было сказано, выбранное гомеопатическое средство назначено правильно, то недавно развившаяся острая естественная болезнь, которую нужно подавить, незаметно исчезнет через несколько часов после приема. Более старая, хроническая болезнь отступит несколько позже вместе со всеми следами дискомфорта в результате применения нескольких доз того же самого средства более высокой степени разведения или в результате тщательного подбора 108 более сходного гомеопатического лекарства. Выздоровление наступает в незаметных, часто быстрых переходах. Жизненный принцип вновь освобождён и способен продолжать жизнь организма в здоровом состоянии, как прежде, и силы возвращаются.
5-e издание
84
Например, открыть в болезни припадки, принадлежащие лекарству, но давно прекратившиеся или незамеченные, следовательно, новые.
85
Недавно какие-то неизвестные лица приняли на себя труд исследовать лекарства по найму, за деньги, и печатают результаты своих опытов. Но важнейшие условия научного исследования, - нравственная ответственность и достоверность - здесь отодвигаются на второй план, почему самые опыты теряют цену.
86
Когда я начал лечить по гомеопатической методе, я был еще один, который в этом испытании чистых действий лекарств поставлял важнейшее ее дело. С того же времени несколько молодых врачей, производивших опыты над самими собою, наблюдения которых я тщательно исследовал, помогали мне в этом; а в последние десять лет многие опытные врачи соединили свои усилия с моими. Но какая богатая жатва предстоит на обширном поле лечения, когда более опытные из наблюдателей будут трудиться над усовершенствованием науки познания лекарств! Медицина приблизится тогда по точности к математическим наукам.
87
См. описание различных лекарств в моем Reine Artzneimittellehre и в сочинении: De morbis chronicis.
6-e издание
103
Испытания, которые врач проводит на себе, имеют для него и другие неоценимые преимущества. Прежде всего, великая истина, заключающаяся в том, что лекарственная сила всех препаратов, от которой зависят их целебные свойства, заключается в изменениях и здоровье, которые он сам ощущает при приеме испытываемых им лекарств, и болезненные состояния, испытанные им самим от этих лекарств, становятся для него непреложным фактом. Кроме того, путём таких заслуживающих внимания наблюдений за собой он придёт к пониманию своих собственных ощущений, своего образа мышления и своего характера (основа истинной мудрости), он будет также приобретать навыки, чтобы стать хорошим наблюдателем, каким должен стать каждый врач. Все наши наблюдения на других едва ли так интересны, как на самих себе. Наблюдатель за другими должен всегда опасаться, что экспериментатор не чувствует именно то, о чём он говорит, или что он описывает свои ощущения не в самых подходящих выражениях. Он вынужден всегда сомневаться, не вводят ли его в заблуждение, по крайней мере, в определённой степени. Эти препятствия на пути к познанию истины, которые никогда не могут быть полиостью преодолены при наших исследованиях искусственных болезненных симптомов, вызываемых в других при приеме лекарств, полностью устраняются, если мы проводим испытания на самих себе. Тот, кто проводит такие испытания на себе, знает определённо, что он чувствовал и каждое испытание является новым стимулом для него, побуждающим исследовать силу других лекарств. Он становится, таким образом, всё более опытным в искусстве наблюдения, таком важном для врача, продолжая наблюдать себя, того, на кого он может полностью положиться и кто никогда не обманет его. И это он будет делать наиболее ревностно, так как эти эксперименты на самом себе обещают дать ему достоверное знание истинного значения и значимости инструментов лечения, которые всё ещё в большой мере неизвестны. Не нужно думать, что такие лёгкие недомогания, вызванные приёмом лекарств с целью их испытания, могут быть в основном вредными для здоровья. Напротив, опыт показывает, что организм испытателя становится в результате этих частых атак на его здоровье более приспособленным к подавлению всех внешних воздействий, враждебных для его конституции, и всех искусственных и естественных болезнетворных, пагубных факторов и в результате умеренных экспериментов с лекарствами на самом себе становится более стойким, чтобы сопротивляться всему, что носит вредный характер. Его здоровье становится более устойчивым; он становится более сильным, как показывает опыт.
104
Симптомы, которые, в течение всей болезни, наблюдались только задолго до (применения лекарства) или никогда ранее, следовательно, суть новые, присущие данному лекарству.
105
В наши дни стало обычным доверять испытание лекарств неизвестным людям, находящимся на расстоянии, которым платили за их работу, получаемая таким образом информация публиковалась. Но в этом случае работа, которая важнее всех других, которая должна составлять основу единственно верного искусства врачевания и которая требует величайшей моральной убеждённости и достоверности, становится, как мне кажется, к сожалению должен сказать, сомнительной и неопредёленной по своим результатам и теряет всякую ценность.
106
Сначала, около 40 лет назад, я был единственным человеком, который испытание истинной силы лекарств сделал самым важным своим занятием. Затем мне помогали несколько молодых людей, которые проводили эксперименты на себе, и чьи наблюдения я критически рассматривал. Вслед за этим несколько подлинных работ такого рода было сделано немногими другими. Но на что мы не будем в состоянии в полной мере влиять в способе лечения беспредельно большой области болезней, когда множество т очных и заслуживающих доверия наблюдателей обогатят эту, единственно истинную materia medica путём тщательных экспериментов на себе ! Искусство врачевания тогда по определённости приблизится к математическим наукам
107
Смотри второе примечание к § 109.
108
Но этот трудный, иногда очень трудный, поиск и выбор гомеопатического средства наиболее подходящего во всех отношениях для каждого болезненного состояния, является процедурой, которая, несмотря на все замечательные книги, облегчающие его, тем не менее, требует изучения самих оригинальных источников в то же время большой осторожности и серьёзного размышления, лучшей наградой которых является сознание честно выполненного долга. Как могла его трудная, беспокойная работа, которая представляется единственным наилучшим способом лечения болезней, понравиться джентльменам из новой смешанной секты, которые присвоили почетное имя гомеопатов и даже как будто применяют лекарства по типу и внешнему виду гомеопатические, но определяемые ими как попало (quidquid in buccam venit), и которые, когда неподходящее лекарство не приносит немедленного облегчения, вместо признания вины в своем непростительном невежестве и небрежности в выполнении самого важного и серьёзного дела в деятельности людей, приписывают это гомеопатии, которую они обвиняют в несовершенстве (если сказать правду, её несовершенство состоит в том, что наиболее подходящие гомеопатические лекарства для каждого болезненного состояния не попадают само произвольно к ним в рот, подобно жареным голубям, без каких либо усилий с их стороны). Они, однако, знают благодаря частой практике, как возместить неэффективность почти половины гомеопатических средств применением аллопатических средств, которые гораздо удобнее для них, среди которых одна или более дюжин пиявок, прикладываемых к поражённому месту, или небезобидное кровопускание до 8 унций и т. д., играют важную роль, и если пациент, несмотря на всё это, поправится, они превозносят их кровопускания, пиявки и т. д., утверждая, что если бы этого не было сделано, пациент не был бы спасен и недвусмысленно дают понять нам, что эти процедуры, выведенные без серьезной подготовки из пагубной практики старой школы, действительно являются наилучшим вкладом в лечение. Но если пациент умирает в результате лечения, как нередко случается, они пытаются утешить друзей, говоря, что "они сами были свидетелями того, что было сделано всё возможное для оплакиваемого умершего". Кто окажет этому пустому и вредному клану честь назвать их, по названию очень трудного, но целительного искусства врачами-гомеопатами ? Да настигнет их справедливое возмездие: когда они заболеют, их могут лечить тем же способом!
Библиотека