Когда особа, производящая опыт, чувствует то или другое врачебное страдание, то для точного определения припадка ей полезно и даже необходимо принимать различные положения и наблюдать последующие затем перемены, например, когда она двигает страждущею частью тела, прохаживается по комнате или на открытом воздухе, когда стоит, сидит или лежит, то не увеличивается ли, не уменьшается, не проходит ли симптом, возвращаясь, может быть, когда она опять принимает свое прежнее положение? Равным образом ей нужно замечать, не изменяется ли припадок при употреблении пищи и питья, при разговоре, кашле и т. п. Наконец, следует обращать внимание также, в котором часу дня или ночи наиболее развивается припадок; все это служит выяснению собственных и характеристических качеств симптома.
При ощущении любого изменения, вызываемого лекарством, полезно, даже необходимо, для точного определения характера симптома, принимать различные положения, пока длится действие лекарства, и наблюдать, усиливается ли симптом, ослабевает или исчезает при движениях поражённой частью тела, во время прогулки по комнате или на свежем воздухе, в положении стоя, сидя или лёжа и повторяется ли он, если вновь принимается то положение, при котором он наблюдался впервые, меняется ли симптом во время еды или питья, или при любом другом условии: во время разговора, кашля, при чтении или любом другом действии тела, и в то же время отмечать, в какое время дня или ночи он проявляется наиболее заметно. В результате всего этого станет ясно, что является характерным и особенным для каждого симптома.
Припадки, производимые лекарством, не обнаруживаются все вдруг у одной особы или при одном опыте: напротив того, случается, что одна и та же особа испытывает различные припадки при первом, втором и третьем опыте над одним и тем же лекарством. Случается также, что у разных особ оказываются по преимуществу различные припадки, однако так, что, например, у четвертой, восьмой, десятой и т. д. особы снова окажутся некоторые или многие из тех самых припадков, которые были у второй, шестой, девятой особы и т. д. Равным образом припадки редко возвращаются в один и тот же час.
Все внешние воздействия, и особенно лекарства, обладают свойством вызывать в здоровье живых организмов особенного рода изменения, присущие им самим. Но все симптомы, присущие какому-либо лекарству, не возникают у одного человека, ни все одновременно, ни во время одного и того же эксперимента, а некоторые появляются у одного человека преимущественно за один раз, другие же в течение второго или третьего эксперимента; у другого человека появляются некоторые другие симптомы. При этом у четвертого, восьмого или десятого человека могут наблюдаться некоторые из явлений уже появлявшихся у второго, шестого или девятого человека и т. д.; более того, они могут не повторяться в тот же самый час.
Только из значительного ряда опытов над многими способными к тому лицами обоих полов, одаренными различным телосложеннем, распознаются почти все припадки болезни, которые может производить известное лекарство. Только тогда можно быть уверенным в основательном исследовании чистых действий данного средства, когда исследователи при дальнейших опытах замечают небольшое число новых симптомов и испытывают почти всегда те же самые явления, которые были уже замечены предшествовавшими наблюдателями.
Все элементы болезни, которую может вызвать данное лекарство, могут быть выявлены только путём многочисленных наблюдений за подходящими для этой цели лицами обоих полов и различной конституции. Мы только тогда можем быть уверены, что лекарство тщательно испытано с точки зрения болезненных состояний, которые оно может вызывать, т. е. с точки зрения его истинных возможностей изменять здоровье человека, когда последующие экспериментаторы смогут заметить мало нового в его действии и почти всегда только те же самые симптомы, которые уже наблюдались другими.
Хотя лекарство, как сказано выше, обыкновенно не может обнаружить у одной особы всех перемен здоровья, какие оно способно производить, а развивает их не иначе, как на многих, одаренных различными телесными и душевными качествами; тем не менее, однако, по естественному, вечному и неизменному закону оно несомненно стремится производить все эти припадки в каждом человеке (§ 110). Отсюда происходит его свойство проявлять свои действия, даже редко выказываемые им над здоровыми людьми, в тех случаях, когда его дают страждущему болезнями, подобными тем, которые возбуждаются лекарством . Даже данное в самом малом приеме, оно произведет тогда состояние искусственного недуга, очень похожего на естественную болезнь , который и уничтожит последнюю скорым и надежным образом, т. е. гомеопатически .
Хотя, как уже было сказано, при испытании действия данного лекарства на здоровых людей нельзя выявить все изменения в здоровье, причиной которых оно может стать, на одном человеке, а только в том случае, когда оно даётся многим индивидуумам, различающимся своей телесной и психической конституцией, тем не менее, ему присуща способность возбудить в каждом человеке все эти симптомы (§ 117), согласно неизменному и непреложному закону природы, в силу которого все эффекты лекарства, даже лишь редко обнаруживающиеся у здорового человека, появляются в том случае, если это лекарство дано индивидууму, находящемуся в болезненном состоянии, характеризующемся сходными симптомами. Тогда назначенное даже в самых малых дозах гомеопатически выбранное средство, незаметно вызывает у пациента искусственное состояние, очень похожее на естественную болезнь, которую оно быстро и устойчиво гомеопатически излечивает.
Уменьшите до крайней возможности прием лекарства, которое хотите испытать на ком-нибудь, - и первоначальные действия, самые важные для исследования, выразятся тем яснее, причем не окажется почти никакого противодействия со стороны организма. Понятно, что для подобного опыта необходим исследователь непредубежденный, правдивый, умеренный во всех отношениях, чувствительный и наблюдательный. Напротив того, когда приемы слишком велики, тогда не только возникнут вторичные действия, но и первоначальные обнаружатся так быстро, резко и беспорядочно, что точные наблюдения становятся невозможными. Необходимо иметь в виду также опасность для испытателя от опыта с грубым приемом лекарства - опасность немаловажную в глазах всякого, уважающего человечество.
Чем более умеренны, в определённых пределах, дозы лекарства, применяемого в таких экспериментах, тем более отчётливо проявляются первичные действия и только эти действия, которые более всего необходимо знать, возникают без каких-либо дополнительных вторичных действий или реакций жизненной силы. Для подобных экспериментов следует отбирать людей правдивых, умеренных во всех отношениях, тонко чувствующих и способных сконцентрировать самое пристальное внимание на своих ощущениях. При применении же чрезмерно больших доз, среди симптомов одновременно обнаруживается не только ряд вторичных действий, но и первичные действия происходят в такой поспешной неразберихе и с такой стремительностью, что точные наблюдения невозможны, не говоря уже об опасности, сопровождающей их, которой никто, с уважением относящейся к своим ближним и воспринимающий самого жалкого из рода человеческого как своего брата, не будет пренебрегать.
Все недуги, случайности и перемены в состоянии здоровья испытывающего лица в продолжение приема лекарства (если только вышеупомянутые условия §§ 124-127 вполне и точно соблюдались) происходят только от действия употребляемого лекарства и должны быть безусловно ему приписаны, как собственные его симптомы, хотя бы испытывающее лицо замечало в себе подобные перемены уже задолго до приема лекарства. Вторичное появление этих недугов при испытании лекарства доказывает лишь то, что пациент по условиям своего телосложения в особенности расположен к этим припадкам. В данном случае на эти симптомы следует смотреть не иначе, как на последствие лекарства, ибо здесь они появляются не самопроизвольно, но под влиянием принятого сильного лекарства, овладевшего всем организмом.
Все страдания, осложнения и изменения в здоровье экспериментатора в течение действия лекарства (если названные выше условия (§§ 124-127), существенные для хорошего и чистого эксперимента, выполняются) вызываются только этим лекарством и должны рассматриваться и регистрироваться как присущие только этому лекарству, как симптомы этого лекарства, даже если экспериментатор значительно раньше уже наблюдал у себя спонтанное проявление подобных явлений. Повторное возникновение их в процессе испытания лекарства показывает только, что этот индивидуум в силу особенностей своей конституции особенно предрасположен к таким симптомам. В этом случае они являются результатом действия лекарств; симптомы возникают не спонтанно, а под действием принятого лекарства, которое оказывает влияние на здоровье всего организма.
Если врач не на себе испытывал лекарство, но давал его другому лицу, то последнее должно подробно записать все свои ощущения, недуги, случайности и перемены здоровья в течение всего опыта, равно продолжительность их и время появления как суточное, так и относительно приема лекарства. Врач рассматривает означенные показания в присутствии испытателя немедленно после опыта или, если испытание продолжалось несколько дней, то даже ежедневно, чтобы можно было допросить особу - пока все еще в свежей памяти - о всякой подробности, случайности опыта и затем дополнить или выкинуть добытые данные. 83
Если врач не испытывает лекарство на себе, а даёт его другому человеку, последний должен четко фиксировать ощущения, страдания, нарушения и изменения в здоровье, которые ои испытывает и момент их возникновения, отмечая время, прошедшее с момента приема лекарства до появления симптома, и, если он длится долго, период его продолжительности. Врач просматривает отчёт в присутствии экспериментатора немедленно после завершения эксперимента или, если испытание длится несколько дней, делает это каждый день, чтобы, пока всё ещё свежо в памяти экспериментатора, задать ему вопросы о характере каждого из этих обстоятельств и более точно описать выявленные таким образом подробности или внести те изменения, которые может предложить экспериментатор 102.
Если испытатель неграмотен, то врач обязан расспрашивать его ежедневно, как и что с ним случалось. Все записанные сведения, конечно, должны быть собраны из откровенного рассказа самого испытателя, отнюдь не заключая в себе догадок, предположений и пр. Вообще к расспросу нужно приступать со всею осторожностью, как указано в §§ 84-99, при распознавании естественных болезней.
Если экспериментатор не может писать, врач должен каждый день получать от него информацию о том, что с ним случилось и как это происходило. Однако, то, что записывается как подлинная информация по этому поводу, должно быть преимущественно произвольным рассказом человека, который проводит эксперимент, ничего предположительного и не вытекающего из ответов на основные вопросы не должно допускаться. Всё должно устанавливаться с той же осторожностью, с какой я рекомендовал выше (§§ 81-99) исследовать явления и прослеживать характер естественных болезней.
5-e издание
83
Заявляющий о результатах опыта медицинской публике, конечно, отвечает за достоверность показаний испытателя.
6-e издание
102
Тот, кто сообщает результаты таких экспериментов медицинскому сообществу, становится ответственным, таким образом, за надёжность экспериментатора и за его утверждения, и это справедливо, так как под угрозой находится благо страдающего человечества.
Библиотека